Я осталась наедине с семейным альбомом и хорошенько его подчистила, похитив у остальных членов большой семьи саму возможность воспоминаний по этим фотографиям. Конкретно этой фотографией мне хотелось владеть. Я не держу эту фотографию в руке, чтобы писать о ней; я не смотрю на эту фотографию, чтобы писать от нее; сейчас я ей не владею. Я возила ее с место на место, из квартиры в квартиру, пока не уехала из России, оставив на квартире у подруги-москвички весь свой архив. Перед отъездом я структурировала его и расфасовала годы по восьми картонным коробкам: broken language, broken love, broken community, broken labour, broken future, broken infrastructures, broken friendships, broken family. Какие-то артефакты не поместились в коробки и лежат вокруг них. Конкретно эта фотография лежит в коробке, что подписана кривым маркерным почерком как broken family. Помимо этого, в этой коробке лежат многие другие фотографии и артефакты, свидетельствующие о семейных травмах, драмах, войнах. Где-то я могу отследить точки, когда начались сломы, разломы, трещины. Что-то уже родилось сломанным. Конкретно на этой фотографии запечатлена моя мать в возрасте до замужества, в возрасте советского девичества, так мало исследованного и так мало знакомого. Черно-белая Людмила по пояс смотрит в камеру, изображение ориентировано горизонтально. У нее короткие черные кудрявые волосы и черные глаза, которые смотрят прямо в камеру. За ней — шторы, на ней — платье без рукавов и с белым воротником. Где она? Случайно ли она смотрит так в камеру или сознательно зыркает? Сзади подпись карандашом, сделанная ее сестрой Лидой: Людк, ты здесь дикая какая-то. Я хорошо понимаю эту дикость: в маниакальной стадии моего биполярного расстройства я так же зыркаю, друзья меня боятся в такие моменты. Я сама боюсь себя в такие моменты. Отношения с тобой всегда раскачивались из стороны в сторону, в них никогда не было спокойствия, только острые моменты отчаяния и эйфории. Мне тяжело быть дочерью своей матери. С моей терапевтом мы обсуждаем, что, возможно, с моей матерью я ближе, чем мне кажется. Мы подозреваем, что у нее также биполярное расстройство. Мне не нужно смотреть на эту фотографию, чтобы знать, что на самом деле на ней изображено. В комнате, где я сейчас живу, есть шторы, я старше тебя, такого платья у меня нет, волосы у меня светлее, глаза у меня светлее — но с каждым годом я становлюсь все более и более похожей на тебя. Сейчас время, когда я зыркаю, Людк.